Папа Вильям, сказал любопытный малыш,
Голова твоя белого цвета.
Между тем ты всегда вверх ногами стоишь.
Как ты думаешь, правильно это?

В ранней юности, старец промолвил в ответ,
Я боялся раскинуть мозгами,
Но, узнав, что мозгов в голове моей нет,
Я спокойно стою вверх ногами.

Ты старик, продолжал любопытный юнец,
Этот факт я отметил вначале.
Почему ж ты так ловко проделал, отец,
Троекратное сальто-мортале?

В ранней юности, сыну ответил старик,
Натирался я мазью особой,
На два шиллинга банка -- один золотник,
Вот, не купишь ли банку на пробу?

Ты немолод, сказал любознательный сын, 
Сотню лет ты без малого прожил.
Между тем двух гусей за обедом один
Ты от клюва до лап уничтожил.

В ранней юности мышцы своих челюстей
Я развил изучением права,
И так часто я спорил с женою своей,
Что жевать научился на славу!

Мой отец, ты простишь ли меня, несмотря
На неловкость такого вопроса:
Как сумел удержать ты живого угря
В равновесье на кончике носа?

Нет, довольно! сказал возмущенный отец. --
Есть границы любому терпенью.
Если пятый вопрос ты задашь, наконец,
Сосчитаешь ступень за ступенью!