Ой, где был я вчера - не найду, хоть убей, 
   Только помню, что стены с обоями. 
   Помню, Клавка была и подруга при ней, 
   Целовался на кухне с обоими. 
    
    А наутро я встал, 
    Мне давай сообщать: 
    Что хозяйку ругал, 
    Всех хотел застращать, 
    Будто голым скакал, 
    Будто песни орал, 
    А отец, говорил, 
    У меня генерал. 
    
   А потом рвал рубаху и бил себя в грудь, 
   Говорил, будто все меня продали, 
   И гостям, говорят, не давал продохнуть - 
   Все донимал их блатными аккордами. 
    
    А потом кончил пить, 
    Потому что устал, 
    Начал об пол крушить 
    Благородный хрусталь, 
    Лил на стены вино, 
    А кофейный сервиз, 
    Растворивши окно, 
    Взял да выбросил вниз. 
    
   И никто мне не мог даже слова сказать, 
   Но потом потихоньку оправились, 
   Навалились гурьбой, стали руки вязать, 
   И в конце уже все позабавились. 
    
    Кто плевал мне в лицо, 
    А кто водку лил в рот, 
    А какой-то танцор 
    Бил ногами в живот, 
    Молодая вдова, 
    Верность мужу храня, 
    (Ведь живем однова) 
    Пожалела меня. 
    
   И бледнел я на кухне с разбитым лицом, 
   Сделал вид, что пошел на попятную - 
   "Развяжите!"- кричал,- "да и дело с концом!" - 
   Развязали, но вилки попрятали. 
    
    Тут вообще началось - 
    Не опишешь в словах, 
    И откуда взялось 
    Столько силы в руках? 
    Я, как раненный зверь, 
    Напоследок чудил, 
    Выбил окна и дверь, 
    И балкон уронил. 
    
   Ой, где был я вчера - не найду днем с огнем, 
   Только помню, что стены с обоями... 
   И осталось лицо, и побои на нем. 
   Ну куда теперь выйти с побоями? 
    
    Если правда оно, 
    Ну, хотя бы на треть, 
    Остается одно: 
    Только лечь, помереть, 
    Хорошо, что вдова 
    Все смогла пережить, 
    Пожалела меня 
    И взяла к себе жить.