Когда в мой дом любимая вошла, 
   В нем книги лишь в углу лежали валом. 
   Любимая сказала: ‘Это мало. 
   Нам нужен дом‘. Любовь у нас была. 
   И мы пошли со старым рюкзаком, 
   Чтоб совершить покупки коренные. 
   И мы купили ходики стенные, 
   И чайник мы купили со свистком. 
    
   Припев: 
   Ах, лучше нет огня, который не потухнет, 
   И лучше дома нет, чем собственный твой дом, 
   Где ходики стучат старательно на кухне, 
   Где милая моя, где милая моя, 
   Где милая моя и чайник со свистком. 
    
   Потом пришли иные рубежи, 
   Мы обрастали разными вещами, 
   Которые украсить обещали 
   И без того украшенную жизнь. 
   Снега летели, письмами шурша, 
   Ложились письма на мои палатки, 
   Что дома, слава богу, все в порядке, 
   Лишь ходики немножечко спешат. 
    
   Припев: 
   Ах, лучше нет огня, который не потухнет, 
   И лучше дома нет, чем собственный твой дом, 
   Где ходики стучат старательно на кухне, 
   Где милая моя, где милая моя, 
   Где милая моя и чайник со свистком. 
    
   С любимой мы прожили сотню лет, 
   Да что я говорю? Прожили двести. 
   И показалось нам, что в новом месте 
   Горит поярче предвечерний свет, 
   И говорятся тихие слова, 
   Которые не сказывались, право, 
   Поэтому, не мудрствуя лукаво, 
   Пора спешить туда, где синева. 
    
   С тех пор я много берегов сменил 
   В своей стране и в отдаленных странах. 
   Я вспоминал с навязчивостью странной, 
   Как часто эти ходики чинил. 
   Под ними чай другой мужчина пьет, 
   И те часы ни в чем не виноваты, 
   Они всего единожды женаты, 
   Но, как хозяин их, спешат вперед. 
    
   Припев: Ах, лучше нет огня, который не потухнет, 
   И лучше дома нет, чем собственный твой дом, 
   Где ходики стучат старательно на кухне, 
   Где милая моя, где милая моя, 
   Где милая моя и чайник со свистком.