Зазвонит звонок в квартире, открывайте двери шире, 
К вам толпа сейчас зайдёт, только ноги оботрёт об коврик, 
Здесь все есть, есть переводчик, референт, шофёр, налётчик, 
Даже тело кто хранит, видишь, вон в углу сидит спокойно. 

Есть солидные фигуры, без милиции в натуре, 
Нам никак не обойтись и если трудно обопрись на горло, 
Мы собрались в этот вечер не для пьянки, а для встречи, 
Много мы не будем пить, много будем говорить друг другу. 

Наливайте, кому надо, закричал шофёр догада, 
За бутылочки все хвать и друг другу наливать немножко, 
Между первой и второй перерывчик не большой, 
Снова хвать и снова лить, интенсивно стали пить, я спокойно. 

Мужчины выйдут покурить и за одно поговорить, 
Про бюст, про взгляд, про нежный зад, а может про дела опять, не надо, 
У женщин свой идёт расклад, кто с денежным, кто просто так, 
Кто с химией, кто с маникюром, кто выглядит лишь на смех курам, дура. 

Мы за столом опять сидим, о чём-то дружно говорим, 
О жизни, предках и о тех, кто мог упасть, но шёл лишь вверх уверенно, 
Про наши старые дела, нам не забыть их никогда, 
Про лавочку и наш подъезд и как калякать тет-а-тет мешали нам. 

Ещё мы просим нам налить, чтоб можно дальше говорить, 
Да не за жизнь, про то, что есть и кто на шее носит крест за вас, 
За слава Богу, что мы есть и нашим судьбам это в честь, 
До верху лить и пить до дна и сидя пить за этот тост нельзя. 

На часах уже четыре, свечи мы зажжем в квартире, 
Кто зевает, кто храпит, а это в ванной кто лежит? Не знаю. 
Тому салат ну как подушка, посмеёмся мы с подружкой, 
Да и мне охота спать пойду, лягу на кровать она рядом, как надо. 

А на утро всё в порядке, каждому чего-то надо, 
Кому супчик погорячей, кому чайного отвара мало, 
Все умыты и красивы, только лица чуть помяты, 
И мне скажут: «Ну, счастливо». И жизнь уйдут топтать ногами, 
И жизнь уйдут топтать ногами, и жизнь уйдут топтать ногами, 
И жизнь уйдут топтать ногами.