Не слышу больше музыки. Оглох.
Рояль застыл на сцене чёрной глыбой...
Читаю ноты, как мартиролог.
Я думаю, вы тоже так смогли бы.

А я оглох и больше не могу
душить в объятьях полонезы, вальсы;
покорное стаккато гнуть в дугу
и до-ре-ми нанизывать на пальцы.

Как будто в мире стало меньше драм,
как будто стихли стоны или всхлипы,
пока в моих руках метался Брамс!
Наверное, вы тоже так смогли бы.

И я пытался: музыку травил,
вбивая в уши звуковую вату -
симфонию на яростной крови
и на воде помпезную кантату.

И потрясённый зал рукоплескал!
Срывались птицы с раскалённой крыши.
Пульсировала жилка у виска...
И это было всё, что я расслышал.