Мы с ним росли в одном дворе,
И я открою вам секрет:
У нас с Сэмэном папа был один.
Ни он, ни я его не знал,
По детям папа не скучал,
Держал галантерейный магазин.

Известно, детям без отцов
Так не хватает леденцов,
И мама вечно пьяная домой.
И вот в семнадцатом году
Сэмэн в горячечном бреду
Поклялся сделать папе "Боже ж мой!"

За двадцать пять "лимонов" он
Купил подержанный "Вессон"
И в магазин зашёл, как джентльмен,
Снял шляпу, в розыск позвонил,
И пол-обоймы разрядил
Папане в пузо, точно в манекен.
Снял шляпу, в розыск позвонил,
И пол-обоймы разрядил
Папане в пузо, точно в манекен.

Они приехали тотчас
И били Сёму сгоряча,
За это он их люто невзлюбил.
Едва завидев легаша,
Шептал себе Сэмэнчик: - Ша!
Ты помнишь всё, ты их приговорил.

Шикарно жить Сэмэн любил,
И он с любою властью был
В принципиальных разногласиях.
За Николашкой он сидел,
Керенский дал ему расстрел,
Совдепы им Кресты украсили.

Но он нигде не "кочумал",
Он жить любил, он риск искал,
И он себя, конечно ж, не сберёг.
Две пули в голову ему
Во время шухера в Крыму
Влепил голубоглазый паренёк.
Две пули в голову ему
Во время шухера в Крыму
Влепил голубоглазый паренёк.

В руке холодной нож сжимал,
Дождь кудри чёрные трепал,
А он лежал и в сумерки глядел.
Прошло неполных тридцать лет
С тех пор, как к Настеньке в буфет
Зашёл король галант и прочих дел.
Прошло неполных тридцать лет
С тех пор, как к Настеньке в буфет
Зашёл король галант и прочих дел.