В Афганистане 
В "черном тюльпане", 
С водкой в стакане мы молча плывем над землей. 
Скорбная птица 
Через границу, 
К русским зарницам несет ребятишек домой. 
В "черном тюльпане" 
Те, кто с заданий 
Едут на Родину милую в землю залечь, 
В отпуск бессрочный, 
Рваные в клочья... 
Им никогда, никогда не обнять теплых плеч. 

Когда в оазисы Джелалабада, 
Свалившись на крыло, "тюльпан" наш падал, 
Мы проклинали все свою работу: 
Опять "бача" подвел потерей роту. 
В Шинданде, Кандагаре и Баграме 
Опять на душу класть тяжелый камень, 
Опять нести на Родину героев, 
Которым в двадцать лет могилы роют, 
Которым в двадцать лет могилы роют. 

Но надо добраться, 
Надо собраться. 
Если сломаться, то можно нарваться и тут. 
Горы стреляют. 
"Стингер" взлетает, 
Если нарваться, то парни второй раз умрут. 

И мы идем совсем не так, как дома, 
Где нет войны и все давно знакомо, 
Где трупы видят раз в году пилоты, 
Где с облаков не валят вертолеты. 
И мы идем, от гнева стиснув зубы, 
Сухие водкой смачивая губы. 
Идут из Пакистана караваны, 
И значит, есть работа для "тюльпана", 
И значит, есть работа для "тюльпана". 

В Афганистане 
В "черном тюльпане", 
С водкой в стакане мы молча плывем над землей. 
Скорбная птица 
Через границу, 
К русским зарницам несет наших братьев домой. 

Когда в оазисы Джелалабада, 
Свалившись на крыло, "тюльпан" наш падал, 
Мы проклинали все свою работу: 
Опять пацан подвел потерей роту. 
В Шинданде, Кандагаре и Баграме 
Опять на душу класть тяжелый камень, 
Опять нести на Родину героев, 
Которым в двадцать лет могилы роют.