Я был намедни оцарапан Музой!
Вон, шрам на морде едва начал подсыхать!
Я ей толдычил, мол, готов стать Вашим мужем:
Негоже бабе век без мужа коротать!

Я убеждал её, что бабий век недолог,
Не по-людски вот так: пришла-ушла;
Я не какой-нибудь Альфонс или подонок,
Твердил ей, рюмку поднимая со стола.

Ну, рассуди,- я крякнул, выпив, продолжая:
Вот мы сидим сейчас с тобой рядком-ладком,
Ты - вся в гипюре, я - немного выпиваю...
(И по коленке её глажу под столом.)

Мы сколько вместе? Года два, от силы,
А вот поди ж ты: даже в бане узнают!
Гутарят: больно стиль у Вас красивый!
И для автографа блокнотик подают!

Намедни приглашали пионеры, 
Чтоб я из раннего им малость почитал.
Чтоб было, дескать, им с кого-то брать примеры
И направления чтоб кто-то показал.

Я ещё стопочку накинул и продолжил,
Хрустя и брызгая солёным огурцом:
Ведь я готов, усилия умножив,
Не только мужем быть в семье, но и отцом!

Ведь ты же баба одинока и бездетна,
Кто, как ни я блин, с одиночеством знаком!
Уж как-нибудь прокормим, худо-бедно, 
Мы ещё парочку Музик и Музиков!

И я, о треники ладони вытирая, 
Полез к ней, значит, под воздушный пеньюар...
И...прилетело мне: как сам не понимаю,
Как раз туда, где страсть зажгла пожар!

Она, беззлобно так, сказала ножки сдвинув,
Что я безрукий и бездарный губошлёп!
Что,я, мол хам и вечно пьяная скотина
И что умерил бы я, морда, свой апломб!

Мол обрюхатить Музу каждый хочет,
Да только впадлу ей бездарности плодить!
Она возвышенна, чиста и непорочна!
И...нехрен, мол, бурду такую пить!

В конце пощёчиною речь усугубила,
Забрала всё! Я даже азбуку забыл!
Вот вы ответьте, блин, и чё же это было?
Ведь я её, практически, любил!?