Я вышел родом из еврейского квартала 

Я вышел родом из еврейского квартала, я был зачат за три рубля на чердаке.
Тогда на всех резины не хватало, и я родился в злобе и тоске.

Когда подрос, играл в лапту и прятки, кидал ножи в обшарпанную дверь.
А у отца давно сверкали пятки, и я не знаю - жив ли он теперь.

Моя семья была свободных правил, и я привык терпеть в конце концов.
Моя маман беспечно и по нраву, меняла часто мне моих отцов.

Из них последний был мне всех роднее, ну а меня совсем он не любил
Он отличался тем, что вовсе не краснея, на крышу баб по лестнице водил.

Вот так росли еврейские детишки, кто, как и я, одетые в тряпье.
Мои, по папам, сестры и братишки, уже - потенциальное ворье.

Пришла война, отцы задали драпа, не дожидаясь сумрачных годин.
А мой любимый, безответный папа, окрестных баб обслуживал один.

Он изводил на них рубли и трешки, что приносила в дом моя маман.
А мы со страху хлопали в ладошки, когда он утром лазил к ней в карман.

Мы через день питались черствым хлебом, а папа блуд чинил на чердаке.
Он отдыхал душой под синим небом, зажав трояк в изнеженной руке.

Вот так прошли года, я вырос даже очень и стал тайком захаживать в кабак.
А сладострастный мой беспутный отчим ловил частенько взглядом мой кулак.

Я позабыл мое больное детство, и стал тайком глядеть на женский пол.
Досталось мне чудесное наследство, в пятнадцать лет я бабу в дом привел.

А денег мне частенько не хватало, я вам скажу об этом не тая.
И стали мы с дружками из квартала набеги делать в дальние края.

Но воровать мы толком не умели и брали всё, на что нас  навели.
И как-то раз менты на хвост нам сели и всю контору  разом замели.

Там били больно кованою пряжкой, но я молчал, как рыба, верь - не верь.
И, наконец, со звездами на ляжках, я был пинками вышвырнут за дверь.

Тогда я просто чудом отвертелся, а остальным повесили срока.
Я просто столько страху натерпелся, что за неделю вызубрил указ.

Теперь я знаю, что и сколько весит, и я не лезу больше не рожон.
Я поменяю тысячу профессий, как папа мой менял недавно жен.

Родитель мой, блатной и незабвенный, меня ты сделал, сделал за трояк
Во мне гудят твои дурные гены, и я с тоской взбираюсь на чердак..