Я уйду от тебя, я скажу напоследок: "Прости". 
Я уйду, но покоя тебе никогда не найти. 
Я уйду без упрёков и слёз, молчаливо, одна.
Я уйду, ибо выпито сердце до самого дна. 
Ты меня позовёшь - ни единого звука в ответ. 
Ни обнять, ни коснуться ладонью, ни глянуть во след.
И глаза ты закроешь, и станешь молить в тишине,
Чтобы я возвратилась, вернулась хотя бы во сне, 
И, не видя дороги, ты кинешься в горестный путь 
Вслед за мной, без надежды меня отыскать и вернуть. 

Будет осень. Под вечер друзья соберутся твои. 
Кто-то будет, наверно, тебе говорить о любви. 
Одинокое сердце своё не отдашь никому.
Ибо я в это время незримо тебя обниму. 
Бесполезно тебя новизной соблазнять и манить - 
Даже если захочешь, не в силах ты мне изменить. 
Будет горькая память, как сторож, стоять у дверей, 
И раскаянье камнем повиснет на шее твоей. 
И глаза ты закроешь, и воздух обнимешь ночной, 
И тогда ты поймёшь, что навеки расстался со мной. 

И весна прилетит, обновит и разбудит весь мир. 
Зацветут маргаритки, раскроется белый жасмин. 
Ароматом хмельным и густым переполнятся сны, 
Только горечь разлуки отравит напиток весны. 
Остановишься ты на пороге апрельского дня
Ни покоя, ни воли, ни радости нет без меня
Я исчезла, растаяла ночью, как след на песке.
А тебе завещала всегда оставаться в тоске 

В одиночестве биться, дрожа, как ночная трава... 
Вот заклятье моё! 
Вот заклятье моё! 
Вот заклятье моё! 
И да сбудутся эти слова!

Остановишься ты на пороге апрельского дня
Ни покоя, ни воли, ни радости нет без меня
Я исчезла, растаяла ночью, как след на песке.
А тебе завещала всегда оставаться в тоске 

В одиночестве биться, дрожа, как ночная трава... 
Вот заклятье моё! 
Вот заклятье моё! 
Вот заклятье моё! 
Да не сбудутся эти слова!