Слова: А.С. Пушкин (Евгений Онегин г1 ч27-35)
Музыка: И.В.Мошкин

Всю ночь Онегин на балу г1 ч27-35

У нас теперь не то в предмете:
Мы лучше поспешим на бал,
Куда стремглав в ямской карете
Мой уж Онегин поскакал.

Перед померкшими домами
Вдоль сонной улицы рядами
Двойные фонари карет
Веселый изливают свет
И радуги на снег наводят.
Усеян плошками кругом,
Блестит великолепный дом.
По цельным окнам тени ходят.
Мелькают профили голов
И дам и модных чудаков.

Вот наш герой подъехал к сеням.
Швейцара мимо он стрелой
Взлетел по мраморным ступеням,
Расправил волоса рукой.
Вошел. Полна народу зала.
Музыка уж греметь устала.
Толпа мазуркой занята.
Кругом и шум и теснота.
Бренчат кавалергарда шпоры.
Летают ножки милых дам.
По их пленительным следам
Летают пламенные взоры.
И ревом скрыпок заглушен
Ревнивый шепот модных жен.

О.е...ха....

Во дни веселий и желаний
Я был от балов без ума.
Верней нет места для признаний
И для вручения письма.

О..е...ха ха...
О..е...ха ха...
/Guitar/
О..е..

О вы, почтенные супруги!
Вам предложу свои услуги;
Прошу мою заметить речь.
Я вас хочу предостеречь.

О...е...
Ха ха ха ха...
/Guitar/
О.. ха ха...
/Sax/

Вы также, маменьки, построже
За дочерьми смотрите вслед.
Держите прямо свой лорнет!
Не то... не то, избави боже!
Я это потому пишу,
Что уж давно я не грешу.
е....

/Sax/ (вот заливает.., как сакс, ...что не грешит.... 
Вот Санек, даёт!)

Увы, на разные забавы
Я много жизни погубил!
Но если б не страдали нравы,
Я балы бы до сих пор любил.
Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость,
И дам обдуманный наряд.
Люблю их ножки. Только вряд.
Найдете вы в России целой
Три пары стройных женских ног.
Ах! Долго я забыть не мог
Две ножки... Грустный, охладелый

/Польская мазурка-полонез 18 века/
Я всё их помню, и во сне
Они тревожат сердце мне.

Когда ж и где, в какой пустыне,
Безумец, их забудешь ты?
Ах, ножки, ножки! Где вы ныне?
Где мнёте вешние цветы?
Взлелеяны в восточной неге,
На северном, печальном снеге
Вы не оставили следов.
Любили мягких вы ковров
Роскошное прикосновенье.
Давно ль для вас я забывал
И жажду славы и похвал,
И край отцов, и заточенье?
Исчезло счастье юных лет,
Как на лугах ваш легкий след.
Дианы грудь, ланиты Флоры
Прелестны, милые друзья!
Однако ножка Терпсихоры
Прелестней чем-то для меня.
Она, пророчествуя взгляду
Неоцененную награду,
Влечет условною красой
Желаний своевольный рой.

/Польский танец "Мазурка" 18 века/

О...е....
с.... а.......
О...е....
м...м.м.м.....

Люблю ее, мой друг Эльвина,
Под длинной скатертью столов,
Весной на мураве лугов,
Зимой на чугуне камина
На зеркальном паркете зал,
У моря, на граните скал.
О...е....
ха ха ха ха...
(люблю её, люблю её, короче, Санек - развратник еще тот!)

Я помню море пред грозою.
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам!

/mandoline ... как волны сексуально бьются о скалы/

Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!
Нет, никогда средь пылких дней
Кипящей младости моей
Я не желал с таким мученьем
Лобзать уста младых Армид, 
Иль розы пламенных ланит,
Иль перси, полные томленьем/
Нет, никогда порыв страстей
Так не терзал души моей!
Мне памятно другое время!
В заветных иногда мечтах
Держу я счастливое стремя,
И ножку чувствую в руках;

/accordeon... (а говорят в 18 веке секса не было?)/

О...е....

Опять кипит воображенье,
Опять ее прикосновенье
Зажгло в увядшем сердце кровь,
Опять тоска, опять любовь!
Но полно прославлять надменных
Болтливой лирою своей.
Они не стоят ни страстей,
Ни песен, ими вдохновенных:
Слова и взор волшебниц сих
Обманчивы, как ножки их.
Что ж мой Онегин полусонный?
В постелю с бала едет он:
А Петербург неугомонный
Уж барабаном пробужден.

Встает купец, идет разносчик,
На биржу тянется извозчик,
С кувшином охтенка спешит,
Под ней снег утренний хрустит.

Проснулся утра шум приятный.
Открыты ставни, трубный дым
Столбом восходит голубым,
И хлебник, немец аккуратный,
В бумажном колпаке, не раз
Уж отворял свой: "Was ist das?"