Серой впалою щекой упаду в подушку, 
 В клетке золотой щегол продал свою душу.
 Щеголяет, глотку рвет, а в груди-то пусто.
 Сам себе всё время врёт, оттого и грустно. 

 За бедой опять беда, треснула посуда,
 Перевёртыш-календарь обманул, паскуда.
 С днём рождения! - кричу, а он мне Именины!,
 Вверх тормашками лечу коридором длинным. 

 Припев
 Эй! Богу богово, а мне, убогому, - долю свою влачить.
 Пей, коли в дом зашел, всё будет хорошо, выпьем, да помолчим.
 Выпьем, да помолчим. 

 На вспотевшей простыне просыпаюсь утром,
 Стало вдруг непросто мне жить на свете мудром,
 И не высохнуть никак наволочке мокрой,
 От звонка и до звонка отбываю срок я. 

 Повалила буря лес – на осине ясень,
 Королям без королевств до сих пор неясен.
 Этот грёбаный ответ, на вопрос Что делать
 То ли красить в чёрный цвет, то ли, ска, в белый! 

 Припев
 Эй! Богу богово, а мне, убогому, - долю свою влачить.
 Пей, коли в дом зашел, всё будет хорошо, выпьем, да помолчим.
 Выпьем, да помолчим. 

 Соло.

 Так проходит день за днем, год летит за годом.
 Вздрогнем тихо, отойдем - вот она свобода.
 Лязг оконных двух щеколд, ангелу послушный, -
 Я взлетаю, и щекой падаю в подушку. 

 Припев
 Эй! Богу богово, а мне, убогому, - долю свою влачить.
 Пей, коли в дом зашел, всё будет хорошо, выпьем, да помолчим.
 Выпьем, да помолчим. 

 Эй! Богу богово, а мне, убогому, - долю свою влачить.
 Пей, коли в дом зашел, всё будет хорошо, выпьем, да помолчим.
 Выпьем, да помолчим.