Ветреный летний день.
     Прижавшееся к стене
     дерево и его тень.
     И тень интересней мне.
     Тропа, получив плетей,
     убегает к пруду.
     Я смотрю на детей,
     бегающих в саду.

        II

     Свирепость их резвых игр,
     их безутешный плач
     смутили б грядущий мир,
     если бы он был зряч.
     Но порок слепоты
     время приобрело
     в результате лапты,
     в которую нам везло.

        III

     Остекленелый кирпич
     царапает голубой
     купол как паралич
     нашей мечты собой
     пространство одушевить;
     внешность этих громад
     может вас пришибить,
     мозгу поставить мат.

        IV

     Новый пчелиный рой
     эти улья займет,
     производя живой,
     электрический мед.
     Дети вытеснят нас
     в пригородные сады
     памяти -- тешить глаз
     формами пустоты.

        V

     Природа научит их
     тому, что сама в нужде
     зазубрила, как стих:
     времени и т. д.
     Они снабдят цифру "100"
     завитками плюща,
     если не вечность, то
     постоянство ища.

        VI

     Ежедневная ложь
     и жужжание мух
     будут им невтерпеж,
     но разовьют их слух.
     Зуб отличит им медь
     от серебра. Листва
     их научит шуметь
     голосом большинства.

        VII

     После нас -- не потоп,
     где довольно весла,
     но наважденье толп,
     множественного числа.
     Пусть торжество икры
     над рыбой еще не грех,
     но ангелы -- не комары,
     и их не хватит на всех.

        VIII

     Ветреный летний день.
     Запахи нечистот
     затмевают сирень.
     Брюзжа, я брюзжу как тот,
     кому застать повезло
     уходящий во тьму
     мир, где, делая зло,
     мы знали еще -- кому.

        IX