Что я натворил, как я разорил и себя, и песни?
Горы здесь не те, а кавказский снег что-то не такой.
Тундра - ну что ей? - проживет, а мне надобно, хоть тресни,
Чтоб хоть раз в году, но в глаза взглянул северный покой.

Чтобы приносить и леса дразнить песней про зимовье :
Где, когда пурга, белые снега нам в лицо пылят,
Где полярная длинная дуга служит изголовьем
И лежит в ногах, в тающих снегах, вся моя земля.

Это важно - где и какой горе сдать души недуги.
И куда бежать, чтобы побеждать годы и себя.
Я еще не стар, я же не устал Северу быть другом.
Рано связи рвать, рано отставать от моих ребят.

А друзья сидят, душу бередят старым разговором.
Май в окно глядит - лето впереди, до зимы сто лет.
И весь год опять не дадут мне спать северные горы,
Тундра и тайга, белые снега, и олений след.

апрель 1970