Немного пасмурно сегодня х..ня
Антон решал вопросы, трудно ли быть богом ему 
И сколько стоит доза радости, если печаль не стоит ничего 
И хочет ли он быть там, где всё решено 

Собачьи глаза намокли каплями, 
Скулит душа, скребёт лапами. 
Полные пакеты папирос, 
Минеральная вода и письма с букетами роз. 

Собачьи глаза намокли каплями, 
Скулит душа, скребёт лапами. 
Полные пакеты папирос, 
Минеральная вода и письма с букетами роз. 

Куда течёт река и где берёт начало она 
На волнах, снимая мокрую одежду, 
Вперемешку с пеной и надеждами, 
К югу мокрой спиной, зачарованный 
Снежной красотой стоял Антон. 
Белым бархатом горы сверкали каратами там. 
Тот стоп-кадр плавно, так, как надо. 
Неторопливо снег таял, превращаясь во влагу. 
Всё будет, как обычно. - Подумал он. 
Миллионы хлопьев спустят горы, и утонет мечта. 
Сегодня днём судьба обещала Антону 
Новые силы, все самые сильные стороны. 
Обнажённые тела на земле переплетались, 
Руки гладили пальцы, вонзив ногти в талию. 
Там, где мать смотрела фотографии детей, 
И вместе с ними копалась в хронике дней. 
Болеет Антон, замерзает, в городе дуют ветра. 
На порывах пьяный воздух изо рта. 
Кривые рельсы, стальные полосы, 
В окне вагона горит бардовый закат. 
У перрона полные дамы дарят за деньги то, чего не хватает. 
Хватило вчера. А уже понедельник мается. 
Ольгино, остановка Площадь Ленина. 
Антон заснул ещё на Удельной, как будто пьяный в стельку. 
Во сне его навестила тётя Вита, 
Мать, отец и друг Никита говорили слитно. 
Видно трудный день был вчера, заметно это. 
Антон был дома, но в этом доме ветра. 
И как этот чертов мир станет моим, 
Если меня может предать моя мать 
Куда мне деться от мутных глаз тех людей, 
Ведь я же вырос с ними, и в чём причина злобы моей 
Дома из окна машины мелькали. 
Антон в городе теряет молодость. Его встречали 
Гроздья пыльной рябины, глаза детей невинных, 
Будущих психов, объ….ных СПИДом. 
В сторону, где горели огнём шпили, 
Псы рычали в спину проезжавшему мимо Антону. 
Сколько лет этот город тонет под накипью 
В один момент он закроет глаза его. 

Куда течёт река и где берёт начало она 
Всё-таки вопросы мучали. 
На следующий день Антон уже выбрался в центр. 
Метр за метром прямо к храму, но сперва решил зайти в шаверму. 
В таких местах обычно прожигают время личности, 
Но здесь было всё как-то нетипично - 
Слишком много спичек, слишком много салфеток для рук, 
Слишком много камер на стенах, и никого вокруг. 
Не было привычных глаз, пустых перечниц, 
Девиц в фартуках, пения певиц в динамиках. 
Паранойя окутала Антона в миг, 
Долбила по ушам Тик-тирик, тик. 
Не буди, пока ещё не судим. Откуда эти вопли 
Голоса, капли, собачьи глаза намокли. 
Душа настойчиво тянула к храму, 
Но обезображенное, худое тело как-то сидело упрямо. 
Наверно, всё-таки трудно быть богом, 
И быть ли им вообще, богом быть зачем 
Антон запел Ла-ла, ла-ла. 
Я замерзаю, в городе дуют ветра, 
В городе летают пули, в любое время замерзает тело. 
Тема интересна, время кормит демонов. 
Время, где моя вера С утра я направлялся к храму, 
Но под вечер опять заснул на Удельной. 
А вот уже и вторник задаёт свой ритм. 
Как я мог убивать время, будучи сам убитым 
Полуукрытым, полуодетым, валявшимся у сцены. 
Меня будили пьяные бармены. 

Собачьи глаза намокли каплями, 
Скулит душа, скребёт лапами. 
Полные пакеты папирос, 
Минеральная вода и письма с букетами роз. 

Капли, собачьи глаза намокли каплями, 
Скулит душа, скребёт лапами, 
Полные пакеты папирос, 
Минеральная вода и письма с букетами роз. 
Собачьи глаза намокли каплями, 
Скулит душа, скребёт лапами. 
Полные пакеты папирос, 
Минеральная вода и письма с букетами роз. 
Собачьи глаза намокли каплями, 
Скулит душа, скребёт лапами, 
Полные пакеты папирос, 
Минеральная вода и письма, письма, письма.