А я гадал весь день:к чему рвались крючки? К чему дыра в сатке? 
- Дома я понял-таки...
У дощатой стены ночь на корточках сидя. Были слепы глаза, а теперь 
они видят,
Как дороги эти бедра, что сплели паутину узорами, в ней дрожащие 
выдохи стынут,
И вторят им вереницы ударов сердца: "Смотри, стерва, ЧТО ты порвала 
бегством!"
Молчит камыш. Над степью черный купол. Еще минута - моток веревки 
стукнул глухо
о брюхо лодки в уключенные уселись весла туго.
Пора заблудной, туда, где пьяно и людно.
Продираясь сквозь пляски, визгливые свары, круги хороводов, орущих 
в пьяном угаре,
Через звериный разгул хмельного крика и смрада, сквозь людскую 
толпу - дурное дикое стадо.
Блесни на миг среди душ тлелых! Ведь ты всегда в этом костре 
ярче всех горела! 
Хотя бы голос твой, взмах руки, колени!...- В ответ мелькают 
блики, силуэты, тени...

Впопыхах с хрипом дыхания, с пленной на руках, с ее бранью пьяной, 
с ее локтями, связанными за коленом, узами и горьким пленом.
Вниз бегом до берега, где река могла бы их оберегать наверняка 
от упрека прохожих на пути громко встревоженных воплями "Отпусти!"
Вот он отчалил, она бьется отчаянно о борта лодки плечами.
Изо рта в порыве рвотного рычанья
Клонит голову над гладью, жалея нового платья.
Пришла в себя, улеглось. И давай опять: "Оставь меня! Брось! 
В городе дамы нарядные лезут в толпу сплошную, а ты все - ну 
их !- вцепился в сестру родную! 
Там румянами одна аж сияет вся! Ну зачем ты со мной нянчишься, 
с пьяницей?! Уже бы задушил, утопил - без разницы. В этой глуши 
мне среди людей нравится!.."

Заметила его глаза, залитые потом. Услышала свою речь пьяную с икотой.
Потом бессонно сипло парыню затянула. Смолкла, сникла, на полуслове уснула.
И он был рад себя всего тратить ради того, чтоб любоваться ею 
в нарядном платье. 
С детства знакомые, скоро с дрожью истомной тесно лягут рядом дома…

Оглушая тишиной тихого омута.
Ослепляя красотой грозового облака.
Из глуши к большим огням города
Веселье сюда так и тянет волоком.

Оглушая тишиной тихого омута.
Ослепляя красотой грозового облака.
Прячь меня, словно петлю за воротом
От тех рук, что унесут в родное логово.

Оглушая тишиной тихого омута.
Ослепляя красотой грозового облака.
Из глуши к большим огням города
Веселье сюда так и тянет волоком.

Оглушая тишиной тихого омута.
Ослепляя красотой грозового облака.
Прячь меня, словно петлю за воротом
От тех рук, что унесут в родное логово.