Кружат белые чайки, веселятся ветрами,
Словно письма кому-то на родном берегу.
И мне кажется вовсе это было не с нами,
Но тот сон почему-то я забыть не могу.
Тот сиреневый вечер, что разбился о скалы,
Долгим эхом – ”прощайте”, а в ответ тишина.
Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
Умоляю, - играйте, - говорила она.
Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
Умоляю, - играйте, - говорила она.

Океан беспокоен, и корабль волнует,
Мы идем, как обычно, курс по солнцу храня.
Что же это такое: год за годом минует,
А упрямая память не пускает меня.
И как-будто картечью прямо в сердце попало,
Закружив, словно в вальсе, за борт смыла волна.
Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
Умоляю, - останьтесь, - говорила она.
Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
Умоляю, - останьтесь, - говорила она.

Континенты и страны, и теченья и рифы,
Загорелые пальмы, белоснежный песок.
Как же все-таки странно, но слова те, как рифмы,
Мне влетают под вечер, словно пуля в висок.
Говорил бесконечно: ”Вас по свету искал я,
Жизнь теперь, Вы учтите, мне без Вас не нужна”.
Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
Умоляю, - молчите, - говорила она.
Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
Умоляю, - молчите, - говорила она.

Кружат белые чайки, веселятся ветрами,
Словно письма кому-то на родном берегу.
И мне кажется вовсе это было не с нами,
Но тот сон почему-то я забыть не могу.