Я пережил и многое, и многих, 
И многому изведал цену я; 
Теперь влачусь в одних пределах строгих 
Известного размера бытия. 
Мой горизонт и сумрачен, и близок, 
И с каждым днём всё ближе и темней. 
Усталых дум моих полёт стал низок, 
И мир души безлюдней и бедней. 
Не заношусь вперёд мечтою жадной, 
Надежды глас замолк, — и на пути, 
Протоптанном действительностью хладной, 
Уж новых мне следов не провести. 
Как ни тяжёл мне был мой век суровый, 
Хоть житницы моей запас и мал, 
Но ждать ли мне безумно жатвы новой, 
Когда уж снег из зимних туч напал? 
По бороздам серпом пожатой пашни 
Найдёшь ещё, быть может, жизни след; 
Во мне найдёшь, быть может, след вчерашний, — 
Но ничего уж завтрашнего нет. 
Жизнь разочлась со мной; она не в силах 
Мне то отдать, что у меня взяла, 
И что земля в глухих своих могилах 
Безжалостно навеки погребла.