Пролетели года, отгремели бои. 
Отболели, отмаялись раны твои, 
Но, далекому мужеству верность храня, 
Ты стоишь и молчишь у святого огня. 

Ты же выжил, солдат! Хоть сто раз умирал, 
Хоть друзей хоронил и хоть насмерть стоял. 
Почему же ты замер — на сердце ладонь, 
И в глазах, как в ручьях, отразился огонь? 

Говорят, что не плачет солдат: он солдат, 
И что старые раны к ненастью болят. 
Но вчера было солнце! И солнце с утра... 
Что ж ты плачешь, солдат, у святого костра?

Ты же выжил, солдат! Хоть сто раз умирал, 
Хоть друзей хоронил и хоть насмерть стоял. 
Почему же ты замер — на сердце ладонь, 
И в глазах, как в ручьях, отразился огонь? 

Посмотри же, солдат, — это юность твоя: 
У солдатской могилы стоят сыновья! 
Так о чём же ты думаешь, старый солдат?
Или сердце горит? Или раны болят? 

Ты же выжил, солдат! Хоть сто раз умирал, 
Хоть друзей хоронил и хоть насмерть стоял. 
Почему же ты замер — на сердце ладонь, 
И в глазах, как в ручьях, отразился огонь? 
И в глазах, как в ручьях, отразился огонь?