Имя твое под запретом, телефонный голос тает,
А я не спешу к тебе.
Ты - мегаполис, рожденный летом, ближе, ближе к весне.

На границе где воют собаки и плачут львы,
Где послушное солнце ложится в объятья неба,
Я тебе подарю ломкий стебель травы,
Тонкий запах смолы и немного хлеба.
Я тебе подарю ломкий стебель травы,
Тонкий запах смолы и немного хлеба.

На границе где есть светофоры, но нет дорог,
Где седые женщины бреют виски,
Я тебе помогу отыскать предлог,
Чтоб забыть без труда, что мы были близки.
Я тебе помогу отыскать предлог,
Чтоб забыть без труда, что мы были близки.

Но будет ночь в небесах,
Будет терем в лесах,
Будешь ты со мной.
И доволен останется тот, кто так высоко.
Он благословит нас своей рукой
И станет, станет опять так далеко.

На границе хмурых мужей и безутешных подруг,
Где празднуют годы столетней тихой войны,
Я тебя сберегу от старческих мук,
Наши счеты и дни уже сочтены.

Но будет ночь в небесах,
Будет терем в лесах,
Будешь ты со мной.
И доволен останется тот, кто так высоко.
Он благословит нас своей рукой
И станет, станет опять так далеко.

Но будет ночь в небесах,
Будет терем в лесах,
Будешь ты со мной.
И доволен останется тот, кто так высоко.
Он благословит нас своей рукой
И станет, станет опять так далеко.

На границе где воют собаки и плачут львы,
Где послушное солнце ложится в объятья неба,
Я тебе подарю ломкий стебель травы,
Тонкий запах смолы и немного хлеба.
Я тебе подарю ломкий стебель травы,
Тонкий запах смолы и немного хлеба.