Улетал, почти не мело в стылом Алыкеле.
Ночь лежала синим стеклом в тихой колыбели.
Улетал и жизнь вспоминал на этом холоде.
Сколько звезд я дорисовал там, в «Серпе – молоте»?
Сколько звезд я дорисовал там, в «Серпе – молоте»?

А полярная ночь, ох и долгая!
И сумел превозмочь  чувство долга  я.
И сумел превозмочь в себе чувство долга  я.

Вот, казалось бы, и лети, рви стертую нить.
Сколько весен должно пройти, чтобы все позабыть.
Позабыть, как хотелось петь, петь да выть ночами.
Позабыть бескрайнюю степь, что легла между нами.  
Позабыть бескрайнюю степь, что легла между нами.  

А полярная ночь, ох и темная!
Адской темени дочь ты приемная.
Адской темени стала дочь ты приемная.
  
Улетал и все забирал, что скопил не за год.
Все, что пропито, год за два, да золота полный рот.  
Все, что пропито, год за два, да золота полный рот.

Улетай, не болтай,  что здесь тесно.
Где у Севера край,   неизвестно.
Где у Севера самый край – неизвестно.
 
Проигрыш.

Улетай, не болтай,  что здесь тесно.
Где у Севера край,   неизвестно.
Где у Севера самый край – неизвестно.