Широкие лиманы, зеленые каштаны, 
Качается шаланда на рейде голубом... 
В красавице Одессе мальчишка голоштанный 
С ребячьих лет считался заправским моряком. 
И если горькая обида 
Мальчишку станет донимать, 
Мальчишка не покажет вида, 
А коль покажет, скажет ему мать: 

Припев: 
«Ты одессит, Мишка, а это значит, 
Что не страшны тебе ни горе, ни беда: 
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет 
И не теряет бодрость духа никогда». 

Широкие лиманы, поникшие каштаны, 
Красавица Одесса под вражеским огнем... 
С горячим пулеметом, на вахте неустанно 
Молоденький парнишка в бушлатике морском. 
И эта ночь, как день вчерашний, 
Несется в крике и пальбе. 
Парнишке не бывает страшно, 
А станет страшно, скажет он себе: 

Припев. 

Широкие лиманы, сгоревшие каштаны, 
И тихий скорбный шепот приспущенных знамен... 
В глубокой тишине, без труб, без барабанов, 
Одессу покидает последний батальон. 
Хотелось лечь, прикрыть бы телом 
Родные камни мостовой, 
Впервые плакать захотелось,
Но комиссар обнял его рукой: 

Припев. 

Широкие лиманы, цветущие каштаны 
Услышали вновь шелест развернутых знамен, 
Когда вошел обратно походкою чеканной 
В красавицу Одессу гвардейский батальон. 
И, уронив на землю розы, 
В знак возвращенья своего 
Наш Мишка не сдержал вдруг слезы, 
Но тут никто не молвил ничего. 

Припев: 
Хоть одессит Мишка,— 
А это значит, 
Что не страшны ему ни горе, ни беда: 
Ведь ты моряк, Мишка, моряк не плачет, 
Но в этот раз поплакать, право, не беда!